Россия. Тренды недели
Уважение и эмпатия с ближним и дальним соседом
Саммит Евразийского экономического союза (ЕАЭС) в Минске, как любого иного интеграционного объединения, с участием президента РФ Владимира Путина – это хорошая возможность лишний раз для Кремля обозначать собственную и коллективную точку зрения по глобальным мировым вопросам. Повестка ЕАЭС не, чтобы отходит на второй план, она, скорее, солидаризируется с иными темами, в какой то степени, даже сопрягается с ними. Например, с точки зрения роли Евразийского экономического союза в формировании многополярной архитектуры международных отношений, термин, кстати, предложенный Путиным, здесь невозможно не говорить об урегулировании ирано-израильского конфликта. Во-первых, Иран входит в ЕАЭС как государство-наблюдатель. Во-вторых, Владимир Путин подчеркнул важность ближневосточного региона для развития преференциальных торговых отношений со стороны Союза.
Понятно, что не только одним Ближним Востоком интересуются в ЕАЭС. Путин, на разных мероприятиях минского саммита, упоминал укрепление контактов с БРИКС, СНГ, ШОС, АСЕАН, Африканским союзом, говорил о «подписании договоренностей» с ОАЭ и Монголией, и отмечал важность переговорного процесса по вопросам «либерализации торговли» с Индонезией, Египтом и Индией. Все эти направления подавались с общей мыслью, что невозможен никакой односторонний диктат, а только уважение «права каждого государства на собственную модель развития» и учет интересов всех участников.
В тему интересов участников и уважения прав прекрасно встраиваются рабочие процессы в ЕАЭС на «укрепление собственных финансовых расчетных инструментов», в плане «регионализации платежных систем». Здесь российский президент упоминал замороженные золотовалютные резервы Москвы в западных банковских структурах и многочисленные попытки по линии «Вашингтон – Брюссель» «отжать» эти самые резервы. Защищенность национальных интересов и ресурсов – это тоже ключевая задача для Евразийского экономического союза, отдельный тренд.
А про иные векторы, об украинском урегулировании, санкционном давлении, международных контактах Москвы, Путин подробно отвечал на небольшой пресс-конференции по итогам своей работы в Минске. Из всех ответов – самый любопытный был по поводу личной встречи с президентом США Дональдом Трампом. И дело не в том, что такая встреча обязательно состоится, после того как коммуникация между нижестоящими инстанциями Москвы и Вашингтона перейдет из количества в качество, а в том, что Путин чуть ли не впервые выразил полное согласие с соображениями Трампа в их внешней политике. То, что «украинский вопрос» не решается за 24 часа и он сложнее – да, «реальная жизнь всегда сложнее, чем представление о ней». Что ближневосточный конфликт, несмотря на весь опыт нынешней президентской администрации, тоже требует детального погружения. И тот момент, что при всех разногласиях, которые есть между Москвой и Вашингтоном, контакты надо налаживать, в том числе, и в сфере экономического взаимодействия.
В общем, Путин проявил детальную эмпатию к позиционированию и мнению от американского истеблишмента. В той части, что надо садиться и договариваться.
